- Похоже, добрались куда надо. Район определённо тот, про который она говорила. - Еле слышно произнёс Лис, прячась в тени переулка. К счастью, Эста видимо совсем потеряла голову, когда не обнаружила обещанного ей наблюдателя, и неслась как оголодавший дракон в гости к многодетному королю без сыновей, но с кучей принцесс - для дополнительного сходства её плащ на бегу работал за крылья.

- На той хибаре, рядом с которой она стоит, вывеска, таверна это - произнёс ведьмак так же почти неслышно.

- Значит, точно добрались. А как бы хорошо было, если б она сорвалась на ночь глядя просто к своему парню, изнемогая от любви. Или, ну я не знаю, в библиотеку за свежей книгой, а иначе заснуть не может. Правда мы бы тогда выглядели как дураки, но зато не пришлось бы её наказывать за то, что и впрямь укрывает преступника

- Кстати об этом. Может перехватим прямо здесь, и объясним доходчиво, что бывает, когда к нам не прислушиваются? Когда она войдет в дверь, будет послушной, примерной и сделает всё, как мы скажем.

- Не лучшая идея. Даже если мы её утащим тихо в ближайшую подворотню, после методов, кхм, "объяснения" видок у неё будет совсем не тот. И Ирбис эта убежит, едва её увидев, лови её потом. Надо дать ей войти и позвать девку. пусть думает пока, что в безопасности.

- А если она её не станет звать, а просто предупредит? Соберёт воровка всё в мешок и уйдет через окно. Или через подвал. Таверна криминальная, там ход не то что может быть - странно, если его там не будет.

- Тогда один может подождать её снаружи, и лучше с той стороны таверны. Скорее, я - мне удастся её снять с крыши или из окна, если придется. А второй пойдет внутрь, чтобы исключить подвал и проконтролировать Эсту.

- Решено.
Лис только вздохнул. Несмотря на всё её поведения, на медичку он не злился, хотя и удивлялся её наивности. Но в конце концов, не будь в мире наивных и доверчивых людей, жизнь была бы ещё хуже и мрачнее, чем она есть. Вот только за свою наивность Эсте сегодня не светило совершенно ничего хорошего при любом раскладе. Ну кроме разве что варианта, при котором воровка убьёт обоих наёмников, но всерьёз его рассматривать не стоило. Да и в этом случае, девка просто могла избавиться от свидетеля, уже приведшего охотников, и обрубить хвосты - Эста, видимо, считает её подругой, но нет гарантий, что эти чувства хоть сколько-то взаимны. Впрочем, пока была более важная задача, а именно, сама воровка. Если в ходе захвата Эста сбежит отсюда, как знать, может им будет и не до её поимки и подробного объяснения идеи, что врать двум вооруженным людям может быть довольно опасно, а ещё это очень плохо сказывается на продолжительности жизни.

- Ладно, как только она войдет - двигаемся следом.

Отредактировано Лис (20-12-2011 02:40:19)

Переход из локации "Дом у торговой площади"

Оставив оборотня и медичку самостоятельно разбираться в их отношениях, наёмники отправились к дому барона. Лис шел первым, как лучше знающий этот город. К тому же нельзя было полностью исключать, что старикашка из таверны не попытается отыскать ночных бузотёров, и отомстить за столь бесцеремонное обращение. А поскольку ворьё предпочитает бить в спину, то логичней, что тыл прикрывает более опытный в рукопашной схватке человек. По пути охотник продолжил начатый в доме разговор:

- И всё-таки не знаю, сдавать этого старика или подождать и разобраться с ним самим? С одной стороны, девчонка конечно не понесётся со всех ног его предупреждать, но с другой - она может сама ему горло перегрызть. на всякий случай, так сказать, чтобы он до неё первым не добрался - в конце концов, она завалила дело, раз поганые ищейки, то есть мы, вышли на их след. Самым разумным с её стороны было бы отнять шкатулку у нас, но не посреди бела дня же ей это делать.

К дому барона Лис их повёл не самой прямой дорогой - по пути наёмники заглянули на пустующую с раннего утра торговую площадь и срезали путь через ряды со специями и благовониями, даже сейчас, без купцов и телег с товарами, эти места источали казалось въевшийся в камень "аромат". Когда через пару кварталов они вышли на пустой берег мелкой грязноватой реки, протекающей через город, Лис пояснил:

- Я допускаю, что она пойдёт за нами, и скорее всего, попробует отыскать по запаху. Вот и пусть помучается на площади. Оборотень, а все они слишком уж рассчитывают на свой нос. Но сейчас у нас другой вопрос - кто именно будет при бароне рассказывать, как он героически прыгнул спасать его сокровища, выброшенные подлой воровкой в воду чтобы убежать. Иначе говоря, кто ныряет, ты или я?

Лето есть лето, конечно, но мутноватая вода на приятные мыли не наводило.

[Варрен, Лис]

На небольшой сцене расположенной на небольшой площади Верса стоял глашатай,  рядом с ним ветер развивал знамя одного из графов.
-Доблестные граждане Легенира, граф Таргус призывает вас встать под его знамя. Доблестный граф Таргус призывает вас доблестные граждане взять клинок и встать с ним плечо к плечу в битве с  черной тварью, называемое драконом.
Дальше следовал длительный перечень того, какие бедствия устроил дракон на восточных границах Легенира, причем большая часть из этого перечня наверняка была просто сплетнями и  выдумками. После всего этого следовал столь же большой  перечень того, какие почести ждут тех кто все таки вступит добровольную дружину  графа.
Около сцены сидел немолодой писарь, видимо не многие сегодня к нему подходили поэтому он откровенно скучал.

Ведьмак с самым похабным выражением лица поволок в тёмный угол уже вторую девчонку, а Лис всё продолжал убеждать уважаемых завсегдатаев этого замечательного заведения, что сможет одним броском ножа попасть в яблоко. Более того, не просто в яблоко, а ровно в середину червяка, который в нём живёт. Причём попасть броском за спину, с завязанными глазами и заткнутыми ушами, на один лишь запах этого угодного многим богам фрукта. Вдобавок того самого яблока, что держала в зубах третья из "арендованных" девиц, сейчас надёжно зафиксированная у дальней стены двумя обручами от винной бочки. Что сталось с самой бочкой раньше память Лиса не удержала. И он даже успел уговорить так бесцеремонно недоверчивых собеседников, достать кинжал, размахнуться...

...и проснуться.  Голос ведьмака прервал такой замечательный сон, не дав увидеть дело рук своих, хотя сказанные Варреном слова и прошли совершенно мимо сознания охотника. В первые три раза, по крайней мере. наконец разобравшись, чего же от него хотят,  Лис повернул голову, открыл один глаз и посмотрел в угол комнату. Затем вытянул руку и с выражением произнёс:
- А ну иди сюда!

Поднявшийся с пола сапог медленно поплыл к кровати, старательно изображая в воздухе ужа, свалившегося в горную реку. Охотник и сам бы хотел знать, каким образом похмелье помимо банальной дрожи рук распространяется и на телекинез, шатая даже на самой близкой дистанции предметы во все стороны. Через минуту наблюдения за низколетящей обувью, сопровождаемого безуспешными попытками вспомнить, что вчера было, и на сколько литров, проигравший в схватке с алкоголем, но не сломленный духом охотник с огромным трудом сел на кровати. А после похромал за вторым сапогом, благо уснул уже в одежде и больше ничего ему не требовалось.

Когда соратники по просаживанию честно нажитого спустились-таки вниз, первым делом охотник посмотрел на дальнюю стену, силясь отыскать дырки от обручей бочки. Таковых не нашлось... кажется. А значит и весь сон можно было списать на одно воображение... хотелось бы так думать. К счастью, даже в таком состоянии логика его не подвела: ведь если они вчера смогли напиться прямо здесь, то значит сегодня тут должно что-то остаться на тяжелое утро. Так и вышло, хотя кисловатое вино им и впарили по тройной цене, но обоим сейчас было слишком ни до чего, чтобы хвататься за мечи и ножи, или хотя бы просто возмущаться несправедливостью этого и всех прочих миров. тем не менее, у каком-то подобии вменяемого состояния уже действительно можно было отправиться в таверну. Только медленно. И тихо-тихо...

Город ещё просыпался, и последнему условию, в принципе, соответствовал. Правда, ровно до тех пор, пока в дальнем конце улицы не показалась небольшая площадь, откуда неслись вопли глашатая. Чем ближе к площади, тем явственнее компаньоны, утомленные вчерашней неравной битвой с алкоголем (ибо водки и вина было заметно больше) держались за голову. Наконец, со второго раза уловив, чего орёт этот припадочный, Лис принял решение и поделился им с Варреном:
- Спрошу у него, чего за дракон, и чего они сюда припёрлись. А то он не заткнётся... - И уже более радушно произнёс, направляясь к помосту: - Уважаемый, так что там за дракон, и куда важнее - что там за цена за этого дракона. И очень вас прошу - давайте потише... Люди со вчера устали, не все ещё проснулись... давайте будем уважать покой добрых горожан.

- Дракон, говоришь? Да ещё и золотом по весу? Да ещё и с дружиной? - Лис был сильно с похмелья, но не был идиотом. - А не слишком ли легко это всё звучит? Да и вообще, драконов убивать нехорошо, драконы, они жеж ведь это ели... пили... рели... реликтовые твари, вот. На грани вымирания. Их же мало совсем осталось, на всех этих королей с их "дочку за драконоборца" и кретинов-прынцев, которые на это ведутся - на всех не напасешься драконов. А тут целой толпой, да на одного. а они такие редкие... реже только озерные кракены встречаются, их, бедных, истребили уже почти всех...

Где-то в этот момент Лис понял, что, возможно он не столько сильно похмельный, сколько ещё довольно пьяный. А кроме того, отчего-то припомнилось, как он вчера (почему-то сидя на перевёрнутой кверху дном кровати) упорно доказывал ведьмаку, что кракен - мерзостная тварь, от которой одни проблемы, и выбить бы их всех давно надо, кабы не единственный плюс - гномий самогон на их клюве, который, говорят, даже гранитного голема пробирает. Так или иначе, охотника и на словах, и в мыслях понесло явно куда-то не в ту степь, и потому он силой попробовал вернуть себя к теме разговора:

- Короче, пёс с тобой, - охотник махнул рукой, и обратился к песцу. - Пиши, два славных охотника на монстров, Луис из Абриго и Варрен, а, ты всё равно не знаешь, откуда, почтят своим присутствием... ну сам знаешь, как там дальше, в общем... Оплата по факту, хе-хе.

Разделавшись с формальностями, Лис, прихватив напарника, направился в таверну. за вещами, за лошадьми, а там уж можно и в путь. Убивать не убивать, а хоть пообщаться с коллегами, связи навести, это можно будет. Если, конечно,  граф собрал нормальную команду, а не этих придурков на белых конях, которые готовы зарубить редкого ящера ради будущего тестя. Впрочем, такие обычно хорошо идут на разминку. Для дракона, конечно, да и приманка неплохая, посмотреть - чего тварь может, как действует.

>>> Лис и Варрен, переход в локацию Бурые сопки (В Диких землях)

Таверна Перекресток

На площади царило оживление. Выступление фокусников, дрессированных животных и пара театральных сценок уже закончились, и подошло время финального танца.
Ян сильно волновался. В черных брюках, ярко-алой рубашке с лишенной шипов розой в руке он чувствовал себя неловко.
- Не бойся! У тебя все получится! - сказала его партнерша буквально вытянув юношу в центр.
- Начинайте! – крикнула она музыкантам, - и играйте быстрее.
"Верно, - подумал молодой человек. – Чем быстрее они будут играть – тем меньше вероятность, что они заметят ошибки, которые я совершу!"
Музыка заиграла, и Ян протянул девушке руку. Их пальцы встретились, и ее рука легко скользнула по его руке.
Под ободряющую улыбку танцовщицы молодой человек сделал первый шаг. Ян не был профессиональным танцором, но его тело с легкостью повторяло все заученные до автоматизма движения. "Ни чего сложного, - думал он, подхватывая девушку и задавая ритм, - ведь они будет смотреть на нее, а не на меня. Танец – древнее искусство. В нем женщина – картина. А мужчина – всего лишь рама".
Одна ее рука легла ему на плечо, а другая на талию. Секунда, и девушка в порыве притворного негодования оттолкнула его, закружившись на месте. Ее алые юбки, которые своей пышностью могли поспорить с розой, взметнулись практически до самых небес. Затем она резко застыла, покачнулась в притворном изнеможении и начала падать.
Ян подхватил ее и прижал к себе, но танцовщица вновь вырвалась из его объятий. Теперь он в танце ловил девушку, а она, смеясь, ускользала от него.
Музыка звучал все быстрей и быстрей. Секундная неловкость давно ушла, и каждое движение молодого человека казалось точным, пленительным и завораживающим. Ян и сам вошел во вкус этой игры. Он уже дано перестал мысленно проклинать ее брата, который еще вчера ушел куда-то погулять и до сих пор шлется неизвестно где.
Это накатило темной волной. Что-то близкое к возбуждению, заставляющее кровь в венах превращаться в жидкий огонь. Ян наивно полагал, что давно уже потерял возможность чувствовать так остро. Но судьба решила намекнуть, что он заблуждается.
Несколько поворотов, и вновь они лицом к лицу. Стройная ножка девушки оказывается закинутой на его бедро, а гибкая фигура изгибается, используя партнера как опору и одновременно с этим разрывая на нем рубашку.
Ян не слушает музыку. Его сердце, ее сердце… Только их сердца сейчас отбивают единственно правильный для них ритм. Мелодия осталась лишь на уровне ощущений, играя где-то в подкорке, пока два тела стремительно двигались в древнем танце.
Взгляды, движения их тел… этот танец назывался Страсть, и свое название он вполне оправдывал.
Прелюдия. Действие. Финал. Они оба застывают как две мраморные фигуры и только тяжело вздымающаяся грудь танцоров говорит, что перед нами живые люди.
Алая роза небрежно брошенная Яном летит в толпу. Это – обещание. По давней традиции девушке поймавшей ее обещан следующий танец.

"Чем жизненная трагедия отличается от трагедии, разыгрываемой на сцене? Она отличается тем…"
Ян просто позволяет шумной толпе подхватить, увлечь его за собой. Точно так же как пловец иногда позволяет это темной океанской волне. Расслабится, отдаться на волю стихии, перестать отчаянно бороться и пусть будет то, что будет.
"Во тьме безутешной — блистающий праздник,
Огнями волшебный театр озарен;
Сидят серафимы, в покровах, и плачут,
И каждый печалью глубокой смущен.
Трепещут крылами и смотрят на сцену,
Надежда и ужас проходят, как сон;
И звуки оркестра в тревоге вздыхают,
Заоблачной музыки слышится стон".
Юноша уже знает, чей это труп. Он узнает не человека, он узнает костюм. Девушка бросается к брату, затем отшатывается от него и бросается к Яну. Она рыдает, а юноша утешает деву в своих объятьях. Он не разделяет ее горя. Не хочет, не может, и это тяготит над ним.
"Имея подобие Господа Бога,
Снуют скоморохи туда и сюда;
Ничтожные куклы, приходят, уходят,
О чем-то бормочут, ворчат иногда.
Над ними нависли огромные тени,
Со сцены они не уйдут никуда,
И крыльями Кондора веют бесшумно,
С тех крыльев незримо слетает — Беда!"
- Мишурные лица! — Но знаешь, ты знаешь,
Причудливой пьесе забвения нет.
Безумцы за Призраком гонятся жадно,
Но Призрак скользит, как блуждающий свет.
Бежит он по кругу, чтоб снова вернуться
В исходную точку, в святилище бед;
И много Безумия в драме ужасной,
И Грех в ней завязка, и Счастья в ней нет.
Негромко говорит молодой человек, гладя ее по волосам.  Яну всегда нравились волосы танцовщицы. Темные, тяжелые и гладкие как шелк.
Девушка поднимает голову, и серо-зеленые глаза бездумно смотрят на него сквозь прозрачную пелену слез.
- Но что это там? Между гаеров пестрых
Какая-то красная форма ползет,
Оттуда, где сцена окутана мраком!
То червь, — скоморохам он гибель несет.
Он корчится! — корчится! — гнусною пастью
Испуганных гаеров алчно грызет,
И ангелы стонут, и червь искаженный
Багряную кровь ненасытно сосет.
Ян знает, что сейчас он может говорить что угодно. Сейчас слова совершенно неважны. Ей важен просто звук. Ей нужен звук его голоса.
"Твой брат был картежником, бабником, и абсолютно конченым типом, но ты все рано любила его. Почему?"
Ян пытается вызвать в себе сочувствие, сожаление, но понимает, что не может и это удручает его.
Забавно, он, сталкиваясь с чужой смертью, мы искренне упрекаем себя в бесчувственности вероятно забывая что все мы – мертвецы, беседующие с мертвецами. 
- Потухли огни, догорело сиянье!
Над каждой фигурой, дрожащей, немой,
Как саван зловещий, крутится завеса,
И падает вниз, как порыв грозовой -
И ангелы, с мест поднимаясь, бледнеют,
Они утверждают, объятые тьмой,
Что эта трагедия Жизнью зовется,
Что Червь-Победитель — той драмы герой!
После опознания и дачи показаний руководитель труппы остается со стражей, а остальные идут в трактир.
"Чем жизненная трагедия отличается от трагедии, разыгрываемой на сцене? Она отличается тем, что за нее не надо платить. – Быстрый взгляд на тело. По крайней мере – не всем".

Таверна в криминальном районе